Киев. Осень. Час пик. В троллейбус, высолопив два розовых языка, забегают две овчарки, буквально затаскивая за собой очень худенького и низкорослого молодого мужчину. Когда собаки вальяжно разлеглись на полу троллейбуса, превратившись в живой зубастый барьер между передней и задней его площадкой, то парень гордо расправив плечи сел. Собак он не подозвал ближе к себе, а самодовольно держал их на вытянутых поводках. Несколькими бабушкам-одуванчикам, которые вошли через передние двери, тоже очень хотелось сесть, но чтобы дойти до свободных сидушек, нужно было либо бы переступить собак, а скорее всего, пришлось бы наступить на живой ковер из двух крупных псин. Бабушки сесть хотели, но боялись расправы, поэтому сбились в стайку и несмело топтались на месте. Высокий мужчина обратился к троллейбусному кинологу: "Вы бы не могли освободить для людей проход?". "Нет, моим собакам нужно тоже место и они будут сидеть там, где им удобно", - ответил террорист с грозным биологическим оружием в руках, легко приводимым в боевую готовность с помощь двух кожаных поводков. Мужчина хотел что-то ответить, но ему пора было выходить. Вместо того, что бы боятся нападения овчарок и жалеть бабушек, я жалела кинолога: это же как нелегко пришлось мелкому самцу человека в жизни, что для того, чтобы закрепить за собой часть территории, ему кроме себя самого понадобился еще кобель и сука. Кто-то с комплексом Наполеона покупает огромные автомобили, кто-то женится на длинноногих моделях, а кто-то заводит двух огромных собак и становится собачником-террористом - троллейбусным террористом, лишающим старушек сидячих мест. Венец творения природы метит территорию немецкими овчарками.