ДНЕВНИКИ

Ситуация усугубляется тем, что читать можно везде. Можно читать и жрать есть, читать и срать курить, читать и ехать в транспорте. У меня такие же проблемы с этим чтением, как у иных людей - с алкоголем. И не надо говорить, что чтение, в отличие от бухла, не разрушает личность. Это если читать приличную литературу, не разрушает. А если всякую дрянь, то еще как.

Читать меня научил папа. Он вообще научил  меня всему, что я умею - даже тому, чему не собирался. В 4 года я уже продиралась под его чутким руководством сквозь депрессивные сказки Андерсена, заливаясь горючими слезами. Папа рассчитывал, вероятно, что когда я пущусь в свободное плаванье, то тут же заинтересуюсь ядерной физикой. Но я заинтересовалась "Васьком-трубачком" (папина версия). После чего мне запретили читать вообще, потому что папа ненавидел советскую власть, советскую литературу и советских писателей называл не иначе как "засирателями мозгов". Стишки про дедушку Ленина в нашем доме рассказывать было нельзя - он назывался "батька лысый" и был глубоко презираем. По ночам папа слушал "Свободу" - и это была мука мученическая, потому что ее глушили, и в динамиках трещало, выло и чмыхало. Когда я стала постарше, я с удовольствием слушала "Экслибрис" с Борисом Парамоновым. Толковая такая передачка с литературным уклоном. Но речь не о том.

Почти всю жизнь папа ненавидел страну, в которой жил, и это его здорово бесило. Бесили речи в телевизоре, бесили рассуждения знакомых. Мой родной дядька с семьей каждый год ходил на первомайскую демонстрацию, так папу аж передергивало. Когда Союз развалился, папа радовался, но все равно не очень: он-то был не дурак и хорошо видел, КТО пришел к власти. 

Я папу в детстве не шибко понимала. Он был странный и постоянно орал. Когда я выросла, я стала понимать папу очень хорошо. Теперь я тоже странная и постоянно ору. Разница между овсянкой и перловкой не так и велика, если и то, и другое тебе не по душе. Воистину: нет ничего хуже идейных болванов, ибо они способны довести человека до исступления.